— В семнадцать лет я уехала в Ереван, где какое-то время работала. Этот город я и считаю своей настоящей родиной, так как там меня очень любили.
— Вы помните себя в детстве?
— Конечно. Я была очень романтичной и больше всех книг любила "Аленький цветочек". Кстати, когда я приехала в Штаты, я была поражена: у них есть свой "Аленький цветочек"
— только он называется "Красавица и чудовище".
А так я была девочка, как девочка. Играла, как все, в куклы.
Мама моя рано умерла. Папа был директором Киевской фабрики бытовой техники, сейчас он пенсионер и радуется жизни в Торонто.
Еще у меня два брата и сестра. Ефим (старший) занимается шоу-бизнесом. Яков трудится в коммерческой сфере. Стелла — домохозяйка. Живет в Чикаго.
— Когда произошло ваше знакомство с музыкой?
— В раннем детстве меня научил играть на пианино папа. Когда я пришла поступать в музыкальную школу (мне было тогда шесть лет), педагоги прослушали мою игру на фортепиано и дружно воскликнули:
"Ну вот, нормально играет. Остается только нотам научить! ". Но я не ограничилась изучением нот и закончила после "музыкалки" Киевское музыкальное училище имени Глизра.
— Сложно было получить американское гражданство?
— Двадцать лет назад, когда я приехала в США, все было элементарно: знаешь язык, изучил Конституцию США, не лгал в анкетах, проштудировал историю и законы Америки, и через пять лет ты — гражданин Соединенных Штатов.
Кстати, момент принятия присяги был самым торжественным в моей жизни.
— Чем вы планировали заняться на Западе?
—Я готовилась, подобно другим эмигрантам, к любой работе. Но когда я прилетела в аэропорт Нью-Йорка, там меня ждала целая толпа встречающих!..
Оказывается, это хозяева практически всех русских ресторанов встречали меня, чтобы пригласить к себе на работу.
Выяснилось, что они хорошо знали меня по моим выступлениям в Армении и на Северном Кавказе, где я была популярна. Многие из слушавших меня на юге известных и влиятельных людей, как выяснилось, тоже перебрались на Брайтон.
Хозяин ресторана "Садко" оказался самым расторопным. Пока его конкуренты приветствовали меня, он усадил "звезду Армении" в авто и увез в Бруклинскую гостиницу.
На следующий день я уже выступала в забитом до отказа зале "Садко".
Вскоре моя популярность достигла таких масштабов, что на Брайтон-Бич послушать Любу Успенскую стали приезжать не только из других районов Нью-Йорка, но и из соседних штатов.
Вскоре я начала гастролировать и побывала с концертами во Франции, Италии, Австрии и, конечно же, в России…
— Не скучали по России?
— Еще как! Именно поэтому я стараюсь при первой же возможности приезжать сюда. Один раз даже мы с Мишей Шуфутинским отменили совместные гастроли по Америке и полетели выступать в Москву. А последнее время я по восемь месяцев в году провожу в гастролях по России.
— И какой вы нашли страну, в которой не были много лет?
— Я ее не узнала. Кругом столько богатых, довольных жизнью людей. Кроме того, я была поражена той теплотой, с которой меня встретили на родине. Мне кажется, с таким подъемом и оптимизмом, как в Москве, я не работала нигде.
Многим россиянам сейчас приходится очень тяжело. Но я надеюсь, трудности, с которыми приходится сталкиваться россиянам, временные.
— Про эмигрантских артистов, приезжающих выступать в Россию, часто говорят, мол, там у них дела идут ни шатко, ни валко, вот они к нам едут деньжищи загребать...
— Как же тогда объяснить, что российские музыканты ездят зарабатывать в Америку? И то, и другое абсолютно нормально. А что касается нас, русских американцев, то наша аудитория на Западе действительно гораздо меньше российской.
Комфорт для меня не главное. Наивысшее наслаждение для меня — сама работа. Кроме того, я получаю громадное удовольствие от общения с русскими людьми.
Положа руку на сердце, скажу, что не обменяла бы сто американцев на одного русского. Америка обречена: она развивается такими быстрыми темпами, что скоро сама себя сожрет.
— Как вам вообще живется в Америке?
— Как у Бога за пазухой. Десять лет назад я перебралась из холодного Нью-Йорка в солнечный, теплый Лос-Анджелес.
— В России у вас есть друзья?
— Конечно. Я с большой теплотой отношусь к Алле Пугачевой и Филиппу Киркорову. Дружна с Аленой Свиридовой, Ларисой Долиной. Часто общаюсь с композиторами Аркадием Укупником, Александром Лукьяновым, Игорем Демариным, Ильей Духовым.
— Кем ваша дочка Таня себя ощущает: американкой или россиянкой?
— Когда мы в Лос-Анджелесе, Танечка все время нас теребит: "Давайте скорее поедем отсюда домой". Она считает Москву своим домом. Здесь ей очень нравится. Она тут учится в школе при американском посольстве. Хочет стать балериной.
— Как проходит ваш обычный день?
— Подъем в семь утра. Зарядка. "Настройка" голоса. Потом несколько телефонных звонков. И до полуночи записи и выступления. Силы мне придает сознание того, что занимаешься любимым делом.
Кроме того, силы придает уверенность в успехе. А я ведь ни на секунду не сомневаюсь в своей очередной победе. Моя заветная мечта, чтобы меня Россия полюбила так же, как и Америка.
— Вы имеете в виду русскоязычную Америку?
— Конечно. Я ведь русская певица. Я никогда даже не думала о том, чтобы покорить всю Америку. Это бессмысленно. Я заняла свою нишу и делаю то, что никто другой так, как я сделать не сумеет. Хотя неплохо делаю и "не свое".
Например, когда я в Италии исполняла итальянские песни, слушатели были в восторге. Мне даже предлагали выступать в Риме, в престижнейшем ночном клубе. Приятно? Не спорю. Но зачем?..
— В одном из социологических опросов вас назвали секс-символом. Вам это тоже было приятно?
— Поверьте, я для этого ничего не делаю. Напротив, на сцене я всегда стараюсь оставаться женщиной-матерью.
Я никогда не кормила девочку грудью, но однажды мне в голову пришла такая идея: я сфотографировалась в ночной рубашке с младенцем, прижатым к груди.
Мой символ — скорее материнство, нежели секс. Кстати, мысли о Танечке помогают мне выдержать многочасовые концерты.
— Как вы считаете, Люба Успенская сейчас находится на пике популярности или ее главные свершения еще впереди?
— Мне бы очень хотелось, чтобы лучшая моя песня была еще не спета. У меня масса поклонников. В застойные годы мои записи нелегально ввозились в Союз и переписывались тысячными тиражами.
Но, тем не менее, многие могут спросить с удивлением: "Ой, а кто это хрипит про кабриолет? " И им даже невдомек будет, что это та самая "эмигрантская певица", которая пела "Гусарскую рулетку", "Любу, Любоньку" и "Мамочку, маму". А я очень хочу, чтобы меня знали и любили все.
